03.07.07 15:41
Рудольф Николаевич родился в деревне, неподалеку от Владимира, во время Великой Отечественной войны.
« Родился я первого января, - рассказывает художник. - В газете, которую в тот день читал отец, говорилось о тяжелых боях под Сталинградом. Накануне там погиб дважды Герой Советского Союза летчик-истребитель Баранов Рудольф Николаевич. Отец посмотрел: фамилия и отчество сходятся, не хватало только имени, вот и решил назвать меня Рудольфом. Представляете, в деревенском домишке в глухомани и вдруг – Рудольф! Да еще в то время! Рудольф – почти Адольф».
В бане с Ульяновым
«В нашей семье было девять человек, а денег – ни копейки. А я с детства любил рисовать, хотел стать художником, - вспоминает Рудольф Николаевич. - В детском саду была такая девочка, Катей звали. Всем детям раздавали коробочки с цветными грифельками, а у меня они очень быстро заканчивались. Так вот у этой Кати я все выменивал стерженьки на стаканы с киселем».
Кстати, у отца художника был очень красивый почерк, который в буквальном смысле слова спас ему жизнь.
«Отец мой прошел Финскую и Великую Отечественную войны, - вспоминает Рудольф Баранов. – Он работал в штабе, а когда на фронте возникали проблемы, из штабных работников формировали маршевую роту и отправляли на передовую. В Финскую такую маршевую роту, куда попал и отец, бросили в атаку. В последний момент начальник штаба вспомнил про своего писаря и приказал его вернуть. Спустя два часа вся рота погибла…»
В школе Баранов моментально обрел славу художника, который может, не срисовывая, запросто изобразить Ленина или Сталина.
Со своей будущей супругой, самарчанкой Маргаритой Николаевной, Рудольф Николаевич встретился в палехском училище.
«Семья наша была не богата, а в справочнике для абитуриентов я увидел, что в училище есть интернат. Я пошел к своему знакомому, Толе Белякову (мы с ним и сейчас дружим: он главный художник на заводе Дегтярева в Коврове) и спрашиваю: «А что это за интернат?». Он рассказал, что там кормят бесплатно и дают одежду. Это и решило дело».
В училище Баранов поступил с третьего раза. Вместе с Маргаритой Рудольф проучился там пять лет, а потом, отслужив в армии, поступил в 1966 году в Московский художественный институт имени Сурикова.
«Я жил в общежитии, где два этажа занимали суриковцы, а остальное - ГИТИС и ВГИК, - вспоминает Рудольф Николаевич. - Как-то приятель по курсу пригласил меня в гости. Приезжаем в Лаврушинский переулок, заходим на территорию Третьяковской галереи, спускаемся в подвал и попадаем в большую комнату. У друга там - книги, мольберт, диван… Я был поражен таким шиком! Спрашиваю: «А как тебе удалось получить такую «квартиру»?» Он сказал, что работает дворником, а это - его служебное помещение».
Этот приятель помог Рудольфу устроиться дворником в театр Вахтангова.
« Мне тоже дали большую комнату, а участок, что я убирал, находился на Арбате. Работы было много, особенно зимой. Помогало то, что до этого я активно занимался спортом, имел первый разряд по шоссейным гонкам на велосипеде. В бане я часто встречался с актером Михаилом Ульяновым. Он после спектакля, а я - после уборки. Частенько терли друг другу спину и разговаривали».
«Иногда меня приглашали помогать на сцене и в сам театр Вахтангова. Там у меня даже была ежемесячная зарплата – 75 рублей, плюс ежемесячная премия 15 рублей. У нас с женой, Маргаритой Николаевной, каждый день было полно гостей. К Москве и московской жизни я привык. Когда приехал по распределению в Куйбышев, полтора года даже на улицу не выходил, так мне всё казалось дико», - признается художник.
«Арабик гут!» и бараны
Фигурки барашков Рудольф Николаевич стал собирать из-за своей фамилии.
« Я специально их не ищу, но если попадаются - приобретаю, - рассказывает Баранов. - В Хугарде я приобрел статуэтку барана-фараона аж за 150 долларов. Денег было жалко, но все-таки купил. А еще в Египте я приобрел себе национальную одежду, надел ее и из-за бороды и пышной шевелюры все туристы принимали меня за араба. Кричали: «Арабик - гут!» и просили сфотографироваться с ними».
Коллекцию баранов Рудольф Николаевич собирает вот уже 20 лет. Сейчас рогатые есть и в доме, и в мастерской заслуженного художника. Всего баранов больше 150. Есть барашек-пепельница, барашек-салатница, барашек-подсвечник…
Высшие силы
« Я очень поздно сел за руль, в 50 лет, но всю жизнь завидовал автомобилистам. И вот уже 15 лет сам постоянно езжу. Как-то раз мы с женой ехали весной на нашей «Ниве». И вдруг у меня на повороте на скорости в 120 км/час лопнуло колесо! Машина сразу перестала слушаться руля, и мы слетели в кювет. Авария была страшная, от машины практически ничего не осталось. Она ведь в воздухе кульбит сделала, а потом рухнула на дорогу. Передок у нее стал, как у «девятки», но стекла остались целыми. Я открыл дверь, осмотрел авто, а потом спрашиваю у жены: «Ну, ты как?». А она на меня: «Вот! Сначала машину оглядел, а потом моим состоянием поинтересовался!». А гаишники, неподалеку оказавшиеся, вообще думали, что здесь кино снимают. Но что интересно: на нас с Маргаритой Николаевной - ни одной царапины!» - удивляется Рудольф Баранов.
Художник рассказал о чуде своему духовнику - отцу Михаилу (Калугину). Тот посоветовал ему открыть календарь и посмотреть, память какого святого отмечается в этот день.
«Узнай, говорит, кто тебя спас. Оказалось, Александр Свирский! По преданию, Троица в полном составе являлась за всю историю только дважды: первый раз Аврааму под Мамрийским дубом, второй – Александру Свирскому 400 с лишним лет назад. С тех пор я каждый день его поминаю».
Одна из любимых икон Рудольфа Баранова - лик Николая Чудотворца – висит прямо над его рабочим столом в мастерской. Однажды из собора Петра и Павла художнику принесли на реставрацию икону Михаила – архангела. Присмотревшись, Рудольф Баранов понял, что архангел Михаил написан поверх какой-то старинной иконы. Специальным составом он счистил верхний слой краски, а под ним оказался лик Николая Чудотворца. Эту икону Баранов оставил себе, а для собора написал нового архангела Михаила.
« А еще был такой случай, - вспоминает художник. - Один из первых в Самаре «новых русских» заказал сделать фреску на религиозный сюжет, с фигурой Христа… в бильярдной. Сначала я не хотел ее рисовать - представил, как его гости, повернувшись к Христу задом, будут бить киями по шарам. Но потом подумал: ведь написал же великий Леонардо да Винчи «Тайную вечерю» в помещении трапезной! В общем, над фреской я трудился всю зиму, а когда закончил, обнаружил, что один глаз у меня практически не видит. Я воспринял это как наказание, перекрестился и воскликнул: «Господи, больше так не буду!». В клинике мне сказали, что с моими сосудами произошло что-то непонятное, и посоветовали не делать операцию. Зрение восстановилось только через пять лет.
